Греческое слово «категория» означало "решение", "высказывание", но теперь оно чаще всего используется как синоним для понятий «класс», «тип», «разряд» и предполагает членение объекта на взаимоисключающие и взаимодополняющие части. Иначе говоря, любые понятия, называемые «категориями», в том числе и философские, непременно должны выполнять важнейшую свою функцию – аналитическую.
В отличие от множества других понятий, в науке категориями называют не обычные понятия, а фундаментальные, родовые, те, которые позволяют строить концепцию исследуемого объекта. Поскольку философия относительно других дисциплин играет роль предпосылочного знания, ее категории претендуют на то, чтобы быть фундаментальными не только для других философских понятий, но и для категорий отдельных наук.
Первую в истории систему философских категорий создал древнегреческий ученый Аристотель. Он неоднократно пересматривал свой перечень категорий, в который в разное время входили такие категории как сущность, количество, качество, место, претерпевание, соотнесенное и другие. Система категорий Аристотеля была признана им самим неидеальной, и в ХХ веке была подвергнута существенному пересмотру и сокращению.
Философские категории не являются предельно широкими понятиями (типа «мир», «универсум», «вселенная», «всё» и их синонимов) именно потому, что последние не выполняют аналитической функции и не несут специфической информации, а служат исходной точкой мышления. Философские категории – это как раз первое членение универсума («мира» и т.д.) – на две, три или большее количество частей.
Примерами парного членения мира с помощью философских категорий являются, в частности, понятия материального и идеального, причины и действия, содержания и формы, бытия и небытия и др. В структурном смысле можно делить мир так: в мире нет ничего, кроме «вещей», «свойств» и «отношений». Здесь не две, а три философские категории, а четвертого не дано. Дело не в количестве, а в том, чтобы первичный анализ состоялся. Тогда философские категории смогут играть роль опорных пунктов нашего понимания мира.
Решение проблем структурной ноологии не зависит от выбора философской позиции в проблеме натуральной онтологии: материалист и идеалист одинаково способны решать, например, математические задачи. При описании каких угодно структур – от грамматики языка до структур механизмов или общественной жизни – невозможно обойтись без понятий вещи (в данном случае, «вещь» можно принять в качестве синонима «объекта», «предмета»), свойства и отношения. В структурном смысле можно сказать, что в мире нет ничего, кроме вещей, свойств и отношений. Это – философские категории.
Наиболее известную работу. посвященным этим категориям написал украинский ученый А. И. Уемов.
Если следовать за функционированием этих понятий в языке, то вещью может быть все, что можно указать, чему можно приписать свойство или на чем можно установить отношение. При этом «вещь» и «тело» – разные понятия. Вещь от другой вещи отличается набором своих свойств (качественно), а тело от другого тела – пространственными характеристиками. Одно и то же тело содержит множество разных вещей (например, такие разные вещи, как студент, гражданин Украины, пассажир, юноша, сын и др., вполне могут относиться к одному и тому же человеку). И напротив, одна и та же вещь (например, роман Толстого «Война и мир») вполне может содержаться в разных телах (роман – в разных экземплярах книги, да еще и на разных языках).
Отношение – вещь, которая устанавливается в другой вещи (вещах) и, тем самым, ее меняет. Сказав, что Иван муж Марьи, мы образуем новую вещь – «супруги», и теперь рассматриваем их как одну вещь. Отношение симметрии между двумя туфлями образует из них одну вещь – пару туфель (воплощенную в двух телах), и никто не стремится покупать туфли раздельно. Важным для онтологии является различение таких типов отношений, как отношения внутренние и внешние. Внутренние («естественные») – это такие отношения, которые вытекают из природы самих вещей, изменить их невозможно, не изменяя при этом самих соотносимых вещей (“Арбуз больше яблока”, “Украина – часть Европы”). Внешние отношения, напротив, можно изменить без изменения вещей, вступивших в данное отношение: “Иван сидит справа от Оксаны” – достаточно поменять систему отсчета, чтобы отношение изменилось; “Двигатель передает энергию рабочим органам машины” – достаточно повредить трансмиссию, чтобы отношение исчезло. Кроме того, но уже по другому основанию, отношения делят на завершенные (они не требуют никаких иных вещей для своей реализации, кроме тех, на которых отношение установлено) и незавершенные. Последние для своего осуществления требуют системы отсчета, системы референции. Для сравнения: “Иван – сын Петра” и “Иван – племянник Петра” – в последнем случае надо думать, что у Петра есть брат или сестра. Отношения одновременно внешние и завершенные называются связью. В приведенных примерах трансмиссия – случай связи.
Свойство – это вещь, которая приписывается другой вещи, причем эта вещь остается самой собой. Приписав студенту свойства «отличник» и ли свойство «неуспевающий», мы все же оставляем студента этим же студентом. Важно различать свойства точечные и линейные. Быть гражданином, быть матерью, иметь протяженность – точечные свойства, поскольку не изменяются количественно, не имеют интенсивности, а свойства быть умным, быть длинным, быть хорошей матерью – линейные. Поскольку отношения и свойства взаимопереводимы (они различаются лишь функционально), свойства, как и отношения, могут также быть внутренними (естественными) или внешними. “Иметь объем” – внутреннее свойство, а “Быть умным” – внешнее, поскольку зависит от системы референции. Когда юрист говорит о «естественном праве», то он хочет сказать, что у человека есть естественные, внутренние, данные ему самой природой права, например, право на жизнь или свободное волеизъявление.
В зависимости от того, какие категории из данной тройки принимаются первичными, а какие – вторичными, логически возможны семь философских концепций структурной онтологии. Реизм (от лат. res – вещь) принимает первычными вещи (частный случай реизма – соматизм: здесь вещь отождествляется с телом). Атрибутивизм первичным считает свойства, реляционизм – отношения. Далее, три бинарные концепции в качестве первичной принимают какую-либо пару из тройки категорий. Наконец, тернарная концепция считает и вещи, и свойства, и отношения одинаково реальными, полагая их различия чисто функциональными – в зависимости от соотношения друг с другом в данном контексте. Именно последняя концепция в наибольшей степени соответствует практике языкового употребления. Она была выдвинута в 60-х гг. ХХ в. А.И. Уёмовым, легла затем в основу общей параметрической теории систем и специального логического исчисления – языка тернарного описания.
Определение системы в глобальном смысле может быть задано через две тройки понятий: а) категории вещи, отношения и свойства и б) через понятия определенного, неопределенного и произвольного. С учетом того, что свойства и отношения взаимопереходны и двойственны (т.е. когда из одних истинных утверждений можно получить другие истинные утверждения путем замены слов “свойство” и “отношение” друг на друга), таких определений два:
(1) системой называется произвольная вещь, какие-либо из отношений которой соответствуют определенному (предполагаемому, зафиксированному) свойству. В зависимости, например, от разных установок европейская и тибетская медицина по-разному структурируют человеческий организм и находят в нем разные органы;
(2) системой называется произвольная вещь, какие-либо из свойств которой соответствуют определенному (предполагаемому, зафиксированному) отношению. Когда в начале ХХ века П. Эренфест обнаружил, что свойства релейно-контактных цепей соответствуют отношениям, которые описываются алгеброй Дж. Буля (исчислением высказываний), то он представил их как систему по второму определению.
В обоих случаях представление объекта в системном виде требует следующей последовательности движения мысли. Сначала фиксируется концепт (заранее предполагаемый, т.е. определенный, смысл – свойство или отношение,– по которому данный объект интересен исследователю). Затем под концепт подбирается структура (в первом определении это какие-то отношения, а во втором – набор свойств, соответствующих концепту). И только в третью очередь определяется субстрат – сам объект из интересующей нас области, на котором данная структура выполняется. При этом субстрат только в частном случае окажется расчлененным на «элементы».
Особенность философского понятия системы состоит в том, что произвольно названная вещь окажется системой относительно одних концептов и не окажется системой по отношению к другим. Ни физический мир, ни мир психических феноменов невозможно делить на системы и конгломераты, пока не задан какой-либо концепт (в соответствии с принципом относительности). Существуют ли системы объективно или они есть всего лишь продукт работы исследовательской мысли не может быть поставлен в рамках структурной онтологии, а зависит от натурально-онтологических установок системщика.
Значение понятия системы для всех областей культуры огромно. Нет такой гуманитарной или естественнонаучной концепции, которая не опиралась бы на понятие системы, да и само понятие «концепция» предполагает системное представление (понимание) соответствующих данных. Но для гуманитариев системный подход имеет еще и особый смысл, поскольку открывает возможность относительно строгого исследования без использования математики.
Проблема системности представления объекта связана с проблемой ЦЕЛОСТНОСТИ. Целое есть вещь, которая определена в качестве таковой в определенном смысле путем указания в ней какого-то отношения или набора свойств. Это соответствует понятию системы. Значит, указание на «целое» предполагает мысленное структурирование вещи и ее системное представление. Однако понятие части не совпадает с понятием «элемент системы»: элементами (и одновременно частями) треугольника являются его стороны, но не отрезок на любой из сторон, хотя этот отрезок – часть треугольника. С понятием целого связано понятие «целостность», которое является важной системной характеристикой (системным параметром). В качестве такового целостность указывает не только на полноту и завершенность системы, но и на степень связности (когерентности) ее элементов.
В связи с категориями части и целого сложилось два крайних методологических принципа: элементаризм (его также называют редукционизмом), согласно которому понимание целого сводимо к пониманию его частей, и холизм, требующий предварительного понимания целого, без чего не могут быть поняты части объекта. Действительно, со времен Аристотеля, как аксиому, произносят тезис: «Свойства целого несводимы к сумме свойств его частей». Скажем, агрессивность толпы не обязательно вытекает из характеристик каждого из ее участников. Однако с точки зрения системного подхода ситуация выглядит так: просто системы бывают разными – как суммативные, так и несуммативные. Знаки дорожного движения, когда они вывешиваются рядом, суммируются, но не создают принципиально нового смысла. А вот ряд букв может создать слово, не «предполагаемого» каждой буквой в отдельности. И таким образом снимается абсолютное противопоставление холизма и элементаризма.